мир магии

Игральные карты

Игральные карты, без сомнения, были известны в Московском государстве с конца XVI века: слово карты впервые зафиксировано в 1599 году в рукописном словаре английского доктора Марка Ридли (он создал его, будучи придворным медиком в Москве). Самое раннее появление карточной терминологии (в большинстве случаев немецкого, отчасти чешского и польского происхождения, проникавшей в Россию через Украину) можно обнаружить в русско-английском глоссарии Ричарда Джеймса, капеллана при посольстве сэра Д. Диггса в 1618 году. Эти источники не упомянуты в современном словаре древнерусского языка, который, однако, цитирует Историю о великом князе московском Андрея Курбского: он писал (XVI век) о западных монархах, которые готовы все целые нощи истребляти над картами седяще и над прочими бесовскими бреднями.

Отношение к картам было враждебное, очень быстро они стали ассоциироваться с распутным образом жизни. Несмотря на это, доля игральных карт, поставляемых через северные порты (и, наиболее вероятно, в большинстве своем из Англии), достигает значительных размеров в русском импорте XVII века. Русские государи в своем отношении к народным порокам балансировали между Богом и мамоной: спиртные напитки были доходной царской монополией с XVI века; курение табака в различное время являлось то преступлением, заслуживающим смертной казни, то источником пополнения казны через выдачу годовых патентов; осуждаемые шахматы и шашки в XVII веке можно обнаружить даже в царицыных покоях. В 1667 году царь Алексей Михайлович, соблазнившись выгодой от продажи разрешений на торговлю игральными картами и зернью, почувствовал необходимость в следующем году эти разрешения отменить. Причиной, возможно, послужило то, что не бЫло никакой возможности отличить карты для игры от карт для гадания (если, конечно, тогда в России карты использовали для радания), а также то, что игры как таковые постоянно обличала церковь — как занятия языческие, эллинские и греховные.

К XVIII веку моральное порицание карт ослабевает (хотя порицание азартных игр остается в силе), причем духовенство приобретает репутацию самых отъявленных картежников, а Московский воспитательный дом, одно из просветительских начинаний Екатерины II, частично существует за счет налогов с продажи карт, включая карты для гадания, которые выпускала Ивановская фабрика. Весьма любопытно, что первое известие о карточном гадании относится в России к 1765 году: гадалкой оказалась русская крепостная девушка, которая была куплена известным авантюристом Джакомо Казановой и стала его наложницей. Авторы достаточно авторитетного труда об оккультизме специальной гадательной колоде карт Таро A Wicked Pack of Cards (Нечестивая карточная колода) удивлены тем, что неграмотная русская крестьянка практиковала карточное гадание этого типа, тогда как всемирно известный Казанова, оставивший об этом свидетельство в своих мемуарах, кажется, был с ним незнаком. Действительно, описанное свидетельство весьма загадочно: до конца не ясно, была ли девица на самом деле русской (Казанова, который сам придумал ей новое имя, называет ее Заирой) и к тому же крестьянкой*.

По крайней мере девять книг о карточной игре были опубликованы в России в течение XVIII века, включая две версии знаменитой книги Хойла о висте и два руководства по гаданию на картах: Верный и легчайший способ отгадывать на картах (СПб., 1782) и Открытое таинство картами гадать (перевод с немецкого, Москва, 1795). Некоторые книги, посвященные развлечениям и предсказаниям судьбы, также содержали разделы о карточных гаданиях.

Если судить по названиям, то с 1760 года среди различных социальных слоев вместе с другими видами развлекательной литературы (в особенности переводной беллетристики) возрастает популярность карточных и прочих игр, так же как и книг о них; научных и иных фокусов; предсказаний судьбы по картам и т.п. Это свидетельствует об изменении нравов российского общества. Досуг, полусерьезное времяпрепровождение стало значимым, средние горо. жане и помещики в своих имениях начали развлекаться так же, как развлекались люди в других частях Европы. Серьезность, с которой относились к карточным и иным предсказаниям, конечно, зависела от человека. Однако следует отметить, что в начале XIX века статс-секретарь Александра I (впоследствии, в 1828—1831 годах, президент временного правительства независимой Греции), грек, получивший образование в Италии, граф И. Каподистрия обращался к девяностопятилетней финской гадалке за предсказанием судьбы по картам и по кофейной гуще. Гадание по картам, очевидно, серьезно воспринимали и русские масоны, для которых оно являлось одним из секретов их ремесла. Один исследователь приводит серьезные свидетельства в пользу того, что в основу повести А.С. Пушкина Пиковая дама (1834) положены масонские занятия картами и нумерологией. Уже отмечалось, что Пушкин и сам был не чужд гаданиям.

Карты Таро, известные в России по меньшей мере по одной публикации, кажется, не оказали здесь существенного влияния. Правда, Папюс (Gerard dEncausse — Жерар ДАнкосс, — оккультист, глава возрожденного в конце XIX века ордена мартинистов и один из главных пропагандистов Таро и мифа об их древнем происхождении) посещал Россию и имел здесь последователей. Между тем основные словари, включая словарь В.И. Даля, не содержат статей о Таро.

Читать далее: Геомантия