мир магии

Магия букв и цифр

Эта глава посвящена различным текстам и практикам с использованием цифр и букв, счета и таблиц, колеса фортуны и игральных костей, карт и других специальных средств и процедур. Описываемые практики и методы неизбежно затрагиваются и в других главах настоящей книги. В частности, в этой главе должна была бы рассматриваться геомантия, однако сюжет настолько важен, что ей посвящена отдельная, двенадцатая глава; волшебный квадрат САТОР и магические тексты типа абракадабры описаны в главе об амулетах; добрые и злые дни и другие типы календарных предсказаний — в главах, посвященных астрологии. Магические заговоры также могут включать voces magicae, тем не менее они рассматриваются в главе 7.

Магические слова и имена: общие замечания

Оставляя в стороне чисто стилистические феномены (например, замысловатый и прихотливый литературный стиль XIV века, названный плетением словес) и простую литорею (тайнопись, основанную на последовательной замене одних кириллических букв Другими), следует отметить, что более сложные способы игры со словами в русской литературе до XVII столетия встречаются редко — До тех пор, пока стиль барочных carmina curiosa не достиг России. При этом каламбуры с использованием имен святых были распространены в народных предсказаниях погоды (основанных на наблюдениях в дни празднования этих святых); иногда такого рода игру слов можно встретить и в заговорно-заклинательной традиции

Если исключить имена святых, а также многочисленных демо-нических персонажей, призываемых в заговорах, русские заговоры, как и другие магические тексты содержат меньшее количество специальных волшебных слов или имен, нежели сходные тексты на других языках. Там, где встречаются эти voces magicae, они зачастую восходят к транслитерированным или искаженным греческим словам, в более редких случаях к финно-угорским, а также словам иных языковых групп, с представителями которых вступали в контакт славяне. Почти не остается сомнений, что квадрат SATOR и АБРАКАДАБРА заимствованы с Запада. Слово аминь, пришедшее с христианской литургикой, очевидно, приобрело и магический смысл: глагол зааминить означал оградить себя от злых духов, лишить вредоносную магию действенности, трижды повторив слово аминь.

Большинство слов, обозначающих магический текст-заговор, восходят к значениям слово, говорить, шептать. При этом магических слов собственно славянского происхождения сравнительно немного. Чаще других встречается слово чур. В свое время оно даже считалось именем славянского божества. Но более вероятно, что это слово происходит от очерчивания, обведения чертой, или, согласно одному из высказанных мнений, даже от обозначения пениса. Это слово (чур меня!) используется во множестве детских игр и в магических ритуалах и звучит как призыв (ср. с англ. Bags I) или же имеет оградительный смысл, вроде Держись подальше!. Последнее произносят, чтобы во время гадания держать духов и Сатану на расстоянии, и этимология слова чур вполне может восходить к оградительному значению магического круга. Это слово может являться частью распространенной формулы: Чур! Наше место свято! Деревенские знахарки изгоняли также порчу криками Гам! Гам! Гам!; крики должны были следовать за молитвами, обращенными к святым, с просьбой избавить больную от демонов.

Значительное распространение у восточных славян получило табуирование тех или иных слов. Рыбаки должны были избегать произносить слова медведь, заяц, поп и лиса, вероятно потому, что обычно встреча с ними предвещала неудачу, несчастье; староверы избегали слова Антихрист. Любопытно, что табуированным было и слово чернобыль (полынь — Artemisia vulgaris), получившее новое страшное значение в связи с катастрофой на атомной электростанции. Это слово ни в коем случае не следовало употреблять, обращаясь к Царице Змей, иначе заговор потеряет силу. Последнее, вероятно, связано с поверьем, будто полынь разрушает волшебную силу, которая приобретается благодаря поеданию змеиного мяса. Более распространенное слово полынь также имело магический смысл: на Украине верят, что русалки заманивают в реку девушек словами Полынь или петрушка!. Если девушка ответит полынь и при ней окажется предусмотрительно припасенная травинка полыни, то ей дозволят пройти (огорченная русалка говорит в ответ: Сама ты сгинь!), если же она скажет петрушка — то ее схватят и защекочут до смерти.

Обширная сфера нецензурной брани обнаруживает непосредственную связь с суеверным табуированием слов. В особенности это касается употребления слова мать. Оно подробно рассмотрено Б.А. Успенским; он остроумно возводит матерную брань к древнему культу Земли, который до настоящего времени просматривается в фольклорных обращениях к Матери Сырой Земле. Успенский приводит множество примеров использования матерной брани в магическом перевертывании или антиповедении. Он также обратил внимание на то, что вариантам орфографии отдельных слов (особенно nomina sacra, появившимся в ходе проведения книжной справы XVII века) в народе приписывалось магическое и демоническое значение, и, кроме того, на ту роль, которую играло сосуществование в письменном языке русского и церковнославянского языков. Следствием этого билингвизма ученый считает возможность придавать негативные коннотации той или другой языковой форме. Действительно, использование церковнославянского языка как языка Писания само по себе являлось формой ограждения от нечистой силы; латынь же рассматривалась как язык дьявола, а сам дьявол, по народным представлениям, мог одеваться именно в западные одежды. Примечательно сравнение с Западной и Центральной Европой, где в силу других культурных мотивов и демоны и Бог охотно откликались на обращения по-латыни.

Однако если собственно славянских магических терминов немного, то магические элементы встречаются довольно часто в народной этимологии, в словесных ассоциациях или игре слов. Например, предполагалось, что ревень ревет, печь в гаданиях с Растопленным воском связывалась с печалью, на праздник Покрова Богородицы девушки могли произносить заговоры, чтобы завлечь, приворожить молодого человека (чтобы их покрыло женихом) и проч.

По-видимому, необходимо отметить и многочисленные образцы магии имени. Например, ребенку при крещении давали второе ненастоящее имя (зачастую имя первого встречного), чтобы отвести смерть, или демонов, или колдуна-оборотня. Развитие той же идеи можно наблюдать в практике, связанной преимущественно с теми семьями, где была высокая детская смертность или где ребенок родился слишком слабым: там имена одно за другим проговаривали в печную трубу и примечали, на какое имя ребенок перестанет плакать (этим именем его называли вместо данного ему при крещении); иногда инсценировали пародийное погребение или продажу младенца прохожему и затем возвращали ребенка в дом уже под другим именем; выметали ребенка из дома вместе с мусором, договорившись с его крестными, что те внесут ребенка в дом уже под новым именем; наконец, при крещении давали ребенку неблагозвучное имя в надежде, что оно не привлечет злых духов. В бассейне Индигирки ребенку могли в качестве второго имени дать название животного, чтобы отвести от него болезнь или чары. По той же причине избегали называть невесту по имени или упоминать день ее свадьбы. Некрещеным и незаконнорожденным младенцам часто давали имя-эвфемизм Богдан (т.е. данный Богом), поскольку существовала поговорка, что ребенок без имени — чертенок.

Читать далее: Библиомантия